Второе крепостное право

ВТОРОЕ КРЕПОСТНОЕ ПРАВО

Деревня и государство в 1929 году:
мифические и подлинные цели
коллективизации

Сталинская коллективизация, механизм и последствия которой до сих пор не получили должного историко-правового осмысления, стала своеобразным завершением революционного процесса 1917 г. Выдающийся русский мыслитель и правовед Иван Александрович Ильин, размышляя о характере национальной катастрофы, постигшей Россию в ХХ столетии, справедливо заметил: «Русский человек, начавший революцию в качестве инстинктивно-индивидуализированного бунтовщика, заканчивает её в качестве инстинктивно и духовно-коллективизированного раба. Большевизм был только соблазном; настоящим замыслом был коммунизм. Надо было взбунтовать русского гражданина, чтобы превратить его в крепостного крестьянина». И.А. Ильин указывал на несомненную причинно-следственную связь между беспрецедентными социальными коллизиями 1917—1922 гг. и 1929—1933 гг. С точки зрения учёного, «революционные партии позвали крестьянство к “чёрному переделу”, осуществление которого было сущим безумием, ибо только “тело земли” переходило к захватчикам, а ”право на землю” становилось спорным, шатким, непрочным». «Историческая эволюция давала крестьянам землю, право на неё, мирный порядок, культуру хозяйства и духа, свободу и богатство; революция лишила их всего… Коммунисты ограбили и пролетаризировали крестьян и ввели государственное крепостное право». Трезвость и обоснованность высказанных И.А. Ильиным суждений остро диссонирует с представлениями современного российского общества, по-прежнему пребывающего в плену десятилетних идеологических стереотипов «об объективной неизбежности коллективизации и форсированной индустриализации» и не желающего рассматривать события 1929—1933 гг. в качестве подлинного геноцида, развязанного советской партийно-чекистской номенклатурой против многомиллионного крестьянства.

[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]