Великороссия. Жизненный путь. Лев Лебедев.

Как рождалась Великая Россия, Великороссия? Как колебалось ее. свободное произволение в добре и зле по отношению ко Христу, к себе самой, к другим народам? Как совершались сложные взаимодействия ее правителей, решающей массы и прочего народа? Как принимала она Божий испытания и как выходила из них? Как она возрастала, и как проводила земное своё бытие? Что можно в итоге сказать о Великороссии как об исторической Личности и её значении для всего человеческого рода?

Отец Лев являл собой редкое, исключительное для нашего времени сочетание мощного и ясного рассудка с доброй открытостью, любовью и простотой. С одной стороны - он автор многочисленных научных работ по богословию и истории Церкви: "Крещение Руси", "Патриарх Никон", "Москва патриаршая", "Заметки по пастырскому богословию", "Великороссия: жизненный путь", "Колумбы русские", "Экология, или Как покататься на драконе" и т.д. С другой — смиренный и мудрый пастырь, к которому приезжали за советом, наставлением и утешением христиане со всей России. Отец Лев не делал различий между своими гостями и чадами: каждому он отдавал всего себя, все свое время, опыт и знания. Ему была совершенно чужда кичливость, высокомерное отношение к простым, "неученым" людям, к "неофитам", что так часто можно видеть у "ученых богословов".

Батюшка был необыкновенно, как-то даже сверхъестественно отзывчивым человеком. Он вел обширную переписку, оперативно и неформально отвечая каждому своему корреспонденту. Он отзывался на все тревожные события в жизни нашей Церкви, поддерживая и ободряя страждущих и гонимых за веру православную. Он бдительно следил за происходящем в мире, давая мудрую и глубоко православную оценку всему, что происходит в Церкви, обществе и государстве. Трудно найти тему, которую он не затрагивал бы в своих многочисленных статьях: наука, техника, экология, политика, история, филология, философия, медицина... Казалось, отец Лев может ответить на любой вопрос. Человек с подобным энциклопедическим кругозором и, вместе с тем, твердо православными, традиционными взглядами,— уникальное явление для нашего времени.

Какая же это беда — демократия, будь то вечевая, или только боярская! И какое безумие! Народ (или даже лучшая часть его) никогда не являлся и не может являться источником власти и права. Здесь каждый желает «тянуть» на своё, а в итоге «несут розно» Русскую Землю, как говорит летописец. Но в таком образе жительства — желание решающей массы народа отдельных земель. И с этим желаньем князья то борятся, то мирятся, но до поры в любом случае вынуждены считаться!

Здесь уместно сказать, что паденье великого Киева совершалось в значительной мере под воздействием вече. Часто оно то призывало угодных ему князей, изгоняя законных, то, напротив, звала последних, изгоняя других, и тем самым «помогало» князьям «нести» (разносить) Великую Киевскую Русь, такими трудами собранную Святым Владимиром, Ярославом Мудрым, Владимиром Мономахом.

Князь Андрей сам уже почти не воюет. Он здесь — строитель государства. А в Земле не всё ладно. Он — противник язычества во всём, в том числе и в таких его проявлениях, как почитанье дружины и древнего вече, особенно сильного в Ростове. Старых дружинников — бояр своего отца он не желает слушаться. В их среде зреет заговор. Князь Андрей хочет быть и становится Самовластцем, Самодержцем, опираясь на новый Владимир, вообще на новых людей, заселяющих новую Русь. Ибо старый Ростов — оплот противленья не только лично Князю Андрею. Здесь было особенно сильное противление вере Христовой ещё при Крещении Руси и было восстанье волхвов. Здесь затем изгоняли епископов, не давая им проповедать, так что святитель Леонтий должен был начинать обучение народа вне града с обученья детей. Потом, в XII в. стараньями многих святых Православие воссияло и здесь. Но кое-что из язычества и прежде всего — своеволье и гордость ещё сохранились. А это всегда — источники всяческой смуты. Поэтому, желая их сокрушить, Князь Андрей Боголюбский в то же время вовсе не хотел стать тираном и упразднить правило русских князей править вместе «с землёй», голос её имея себе советом. Он так и правил, но — будучи Самодержцем, а не игрушкой в руках сильных бояр, или народного вече!..

Вот, что положено было в основанье того, что стало Великой Россией,—Кни­га Правил! Здесь и правила жизни церковной и правила для государства в его отношениях с Церковью. Правилам этим добровольно и строго следовал князь Даниил. Прямой потомок Крестителя Руси св. Владимира, Ярослава Мудрого, Владимира Мономаха, Юрия Долгорукого, Андрея Боголюбского, Всеволода Большое Гнездо, Ярослава Всеволодовича, Александра Ярославича Невского, он унаследовал лучшее от этой цепи прекрасных русских князей и добавил своё: молитвенность, тихость нрава и миротворчество. Поелику возможно, он избегал сражений. Так было в 1293 г., когда Даниил смирился перед Великим Князем Андреем Александровичем, впустив его с войском в Москву. Так было и в 1295 г., когда уже приготовясь к сражению с братом, князь Даниил всё же сумел кончить дело миром, без крови.

Так-то окрепла Москва! С ней стали считаться государи Европы. Однажды Ивану III даже предложили корону от рук императора Священной Римской Империи, но он отказался, сказав, что имеет власть по наследству от благородных царственных предков и не нуждается в том, чтобы кто-то его жаловал королевской короной. Будущий император — немец Максимилиан хотел было взять в жёны себе дочь Государя Московского. Но переговоры об этом не возымели успеха из-за требований Москвы сохранить жену императора в Православной вере. Ограничились тем, что немецкий король прислал возможной невесте шкатулку и попугая, а Иван III отправил ему, по его прошенью, одного белого кречета и двух красных. Сам Государь Иван III искал сыну Василию жену среди королевских семейств Европы. И мог бы найти, да узнав как следует тогдашнее их коварство, по совету Софии Палеолог, решил поступить по обычаю византийских царей,— устроил в 1504 г. впервые в России смотрины девиц, числом 1500 (!) из своих боярско-дворянских семей, и Василий выбрал себе Соломонию Сабурову,— девушку совсем не из родовитых бояр.

Именно в те времена, не сразу, а постепенно, Иван III начинает именоваться — Царём. Название «Царь» применялось к русским Великим Князьям давно. Так, и теперь можно прочесть надпись XI в. на столпе Св. Софии в Киеве о «кончине царя нашего Георгия» (Ярослава Мудрого). И затем летописцы не раз называют Великих Князей «царями». Но вначале Князь Иван III именует себя Государем, Великим Князем, Самодержцем всея Руси. Впервые в 1492 г. Митрополит Московский обратился к нему со словами: «Радуйся, преславный Царь Иван, Великий Князь всея Руси, Самодержец». В 1503 г. в грамоте послам ливонского Ордена сам Государь наш именует себя — «Иоанн, Божией милостью, Царь и Государь всея Руси и Великий Князь...», называя также Царём и сына Василия. В 1505 г. император Максимилиан именует его и Василия так же — «Царями». Так утверждается за Князем Московским это название — Царь. Так государство Московское становится царством!

...бояре Московских Князей были всецело преданы Государю, от него получая боярство и милости. Так же смотрели на вещи потомки их, представители старых боярских родов. Они поддерживали как укрепление самодержавия, так и объединение Русской Земли вкруг Москвы с упразднением бывших уделов. В этом они сходились с решающей массой и большинством народа, вполне одобрявшими то и другое и видевшими в Государе Царя-отца, не столько судью, сколько заступника и даятеля милостей. Государь это знал и любил совещаться с такими боярами, а также с служилыми дьяками, приближёнными по способностям и полной преданности ему.

Василий III имел попечение о здоровье народа, велась успешно борьба против пьянства. Спиртное разрешалось изготовлять только государству. Армия была послушна, подвижна, могла довольствоваться самым малым и отличалась терпеньем и храбростью. Не так было на Западе, где к тому же началась Реформация, появился протестантизм — одна из новых разновидностей древней иконоборческой ереси. Учения Лютера, Кальвина, Цвингли, быстро проникли в Прибалтику, в Скандинавию, в Польшу, в Литву. Отголоски их появились и у нас, но быстро умолкли! Достойно Государя Василия III называли Царём и даже, как помним мы,— Императором. Сам он, правда, предпочитал называть себя только «Великим Князем».

Казалось, Великороссия пошла к всестороннему процветанию!.. И действительно. Промыслом Божиим многих успехов достигли тогда как в делах внутренних, так и во внешних.

Русь вышла из своих исконных границ, превратившись в державу международную. К ней потянулись ханы Бухары и Хивы, прося льгот для своих купцов; князья Кабарды и Черкесии стали прямо просить о принятии их во владения «Белого Царя». Так был принят черкесский князь Темрюк. На Кавказе русскими начали строиться укреплённые города. С той поры выражение «Белый Царь» в применении к Самодержцу России стало очень распространённым и для многих народов знаменовало справедливость, силу, защиту, спокойствие, мудрость и процветание. Теперь вся Волга, от верховьев до устья стала русской рекой! Россия ступила пока ещё осторожной ногой на Кавказ...

В целом Великороссия до сих пор избегала всех этих крайностей, держась как бы среднего, «царского», пути соборности, единения в духе любви, взаимного почитания (— каждому по его положению и добродетели). Разве только часть гордостного и своевольного боярства чаще других склонна бывала впадать в первую крайность, при Иване IV Россия из-за этого стала как витязь на распутье. Царь в борьбе с крайностью части бояр устремился в свою, противоположную крайность!

Сие «неладное» состояло в отходе высшей власти и сильнейшей части ведущего слоя Московского Царства от тех вековых духовных устоев, какие закладывались в это Царство высшей, лучшей волей народа. Вкратце мы об этом уже говорили. Скажем теперь, что этот отход можно ещё обозначить как изменение содержания понятия «Третий Рим». На смену церковному и духовному смыслу «Третьего Рима» как единственной и важнейшей крупной мiровой Православной державы, призванной поэтому быть средоточием, хранилищем православного исповедания Евангелия в учении и в жизни, во всеобщем стремлении к благочестию, приходит совсем иное восприятие вещей. В сознании Ивана IV, Годунова и немалой части бояр «Третий Рим» — это прежде всего морское могущество во вполне языческом смысле. Православие как учение сохраняется и даже защищается. Но Православие как благочестие в жизни страшно попирается, в решительных случаях совсем отбрасывается, и попирается при этом на самых вершинах власти, что служит великим соблазном народу.

Правление Государя Михаила Федоровича, несмотря на трудности последствий Смутного времени и иные невзгоды, было на редкость благополучным. Закончились споры со шведами. Новгород был возвращен России, но она теряла побережье финского залива и ряд важных своих городов. Отражены были попытки Сигизмунда и Владислава военной силой «вернуть» себе Московский Престол (Польша потом и совсем от него отказалась). Русские казаки захватили у турок Азов и посрамили большое турецкое войско знаменитым «Азовским сидением», когда несмотря на великое превосходство в силах турки не смогли взять у них эту крепость. Только трудности внутреннего положения государства побудили Царя Михаила приказать казакам оставить Азов (большую войну с Оттоманской империей Россия тогда выдержать ещё не могла). Продолжалось успешно освоенье Сибири. И не только военно-хозяйственное. Стараниями обоих Великих Государей — Патриарха и Царя — учредилась епархия Православной Церкви в Тобольске, началось просвещение истинной верой народов Сибири. Но, естественно, главной заботой было тогда возрождение жизни народа Великороссийского. Рядом мер укрепили разорённое земледелие и землевладение коренных великорусских земель. Покрепче пришлось прикрепить российских крестьян к земле. Но вместе с этим они избавлялись от многих злоупотреблений помещиков и иных властей на местах. Много внимания было уделено защите и укреплению местного самоуправления, снизу доверху, от последней маленькой деревушки до крупного города и «губы» (крупной области). Для оживления торговых и денежных дел были даны многие льготы английским, голландским, немецким купцам. Отношения нашей страны к иноземцам начало возвращаться в верное русло.

Наследовал Великороссийское Царство сын покойного Государь Алексей Михайлович. Почти с первых же дней его царствования при нём сложился «кружок ревнителей благочестия», как историки это потом называли. В этот кружок входили духовник царя протопоп Стефан Вонифатьевич, боярин Морозов, боярин Феодор Ртищев и сестра его Анна, протопопы Иван Неронов, Аввакум, Логгин, Лазарь, Даниил, диакон Феодор, и некоторые другие. Всё это были очень деятельные, неравнодушные люди, видевшие беды и нестроения в Русской Земле и в Церкви, опасность влияний Запада и искавшие способов всё это исправить и преодолеть. «Кружок» не был государственным или церковным учреждением, просто это были близкие по образу мысли личные приятели Государя, с которыми он любил обсуждать вопросы церковной, духовной и нравственной жизни, потом делая многое в соответствии с этими обсуждениями. Это породило в «ревнителях» немалую гордость, так что они как бы на равных держали себя с Патриархом Иосифом, входя к нему запросто, без доклада, навязывая свои предложения, из-за чего Иосифу приходилось, по слову его, «много терпеть» от них.

Все «ревнители» вкупе с Царём были согласны в одном: для исправления жизни России, народа в целом, нужно прежде всего исправить церковную жизнь, ибо Церковь — душа народа. Нужно сказать, что подобным же образом в те времена мыслили не только «ревнители благочестия» при Царе, но большинство народа, и его решающей массы.

Нет, не ведал Пётр, что творил! Сделав своё государство, Империю равнодушной к Святой Православной Вере и Церкви, он делал Великороссийский народ отчасти равнодушным к Империи, к государственной власти. Не сразу, конечно, но — постепенно, хотя именно в Русском народе всегда оставалось больше всего патриотов и тёплых молитвенников за Царя. Всё же для русских государство (даже монархия) самоцелью, святыней (истуканом и идолом) само по себе быть не может. Святым и духовно ценным может быть только государство действительно (а не декларативно) Православное! Чувствуя это и понимая, Пётр I стал воевать — не с религией, нет! А — с православным её исповеданием, состоявшим не только в вероучении и богослужении, но главное — в жизни, в быту, в привычках и свойствах мышления, в поведении, в понятиях добродетели, воздержания, скромности, совести и т. д..

Она твёрдо исповедует европейский, немецкий, протестантский (и отчасти масонский) взгляд на вещи: всё в государстве есть его собственность, всё, в том числе и пастыри Церкви,— только верноподданные Монарха (кото­рый поэтому и является уже не Самодержцем, а абсолютным монархом). Но если так, то как быть с тем, что архипастыри Церкви должны быть «наслед­никами апостолов», а значит — учить и самих монархов в делах церковных и духовных?! Никто тогда не заметил этого противоречия, никто не осмелился возражать, кроме Арсения Ростовского. Дело было решено и скреплено под­писями самих же архиереев — потаковников и соглашателей, полностью по­работивших себя государству, так что вопреки всем канонам и самому духу и смыслу святой Православной Веры и Церкви, жизнь последней во многом (хотя, конечно, далеко не во всём!) стала определяться светским, мiрским на­чалом общества — государством в лице его Императоров, а на деле — дво­рянством и знатью. В присяге Синода Императрица называлась «верховным судией» Духовной коллегии, в иных документах она величала себя «блюсти­тельницей святой православной веры», а в письмах иной раз именовала себя и «главой Церкви» (в значении власти, то есть, что церковные власти должны подчиняться власти Императрицы).

Так одновременно с порабощением большинства Русского народа — крес­тьян произошло и порабощение его Православной Церкви.

Этого следовало ожидать. Это был естественный итог того, что в душе Великороссии мирское стало преобладать над духовным.

Только такое склонение свободного произволения Великорусской Души, та­кой её выбор и мог привести к тому, что с Петра I Россия начинает духовно и кровно родниться с Европой, с Западом, перестаёт быть Державою Русской, Державою Православной и Самодержавной в духе симфонии с Церковью, а становится Империей европейской, абсолютистской, которой уже всё равно, кто её возглавляет,— русский иль немец, православный по сути, или по сути своей — еретик-протестант... Кроме того, поскольку в состав Российской Империи выходят отныне всё новые земли с другими народами других веро­исповеданий, постольку отныне, с рубежа царствования Екатерины II, жизнь и история Великороссии перестаёт совпадать с жизнью и историей Россий­ского государства. Это уже во многом разные жизни. Так что отныне можно вести речь об истории Великорусской народности, или лучше — народа в ус­ловиях, в рамках Российской Империи. Название Российская Империя, или «Россия» становится в значительной мере условным, указывая более на исто­рическое происхождение государства, чем на его сущность.

Однако как раз эти обстоя­тельства позволили будущему Императору Павлу I глядеть на то, что делалось в государственном управлении его матерью , как бы со стороны, критически. И он задолго до восшествия на Престол понял следующее: 1. правовую, неза­конность свержения Петра III и уголовно-нравственную преступность его убий­ства, а, следовательно, незаконность воцарения Екатерины II; 2. недопусти­мость подчинения Царя дворянам; 3. пагубность порабощения основной части русского народа — крестьян и отчуждения от них Царской Особы»; 4. край­нюю вредность разврата и чрезмерной роскоши, царивших при Дворе и дос­тигших при Екатерине II небывалых размеров; и, наконец, 5. недопустимость французского вольнодумства, республиканских («якобинских») симпатий и на­строений в дворянской среде (которые, хотя и ограничивались главным обра­зом только фразой и модами неким «салонным якобинством», но уже начали переходить кое у кого в настоящие революционные, антимонархические убеж­дения). Собственно, все указанные пять отрицательных особенностей российс­кой жизни являлись ничем иным, как отличительными чертами «революции», которую совершила Екатерина II, как она сама иногда и выражалась. Отсюда, по мере возмужания, Павел Петрович всё более отчётливо понимал главную задачу своего царствования, когда оно наступит,— возвращение к здоровым и верным началам российской жизни.

вся мiровая антицерковь, или «Церковь лукавствующих» (Пс. 25, 5) оформившаяся в ХУП-Х1Х в.в. в сложную многоликую систему иудео-масонства и руководимых им политических, революционных партий, движений, оккультных обществ, «просветительских», культурных движений, спиритических, либеральных, студенческих, рабочих кружков и организаций и т.п. явилась по существу «церковью» диавола и аггелов его — бесов (демонов) и потому в самой глубине своей была основана на убийстве и лжи. Такая «Церковь» не могла не являть себя, и являла (!), также в некоем определённом (голом) виде сатанинских религиозных сообществ, сект, «церквей». Они, имея исторически очень древнее происхождение, существуя в разных народах в XIX в., расплодились благодаря либерализации и демократизации, в немалом количестве в Европе, Америке, Индии, иных местах, соединяясь с иудейством и масонством, составив с ними единое целое. В таких сугубо сатанинских сообществах, помимо убийства уголовного и политического, практиковалось (и практикуется) убийство чисто религиозное, ритуальное. 5 мая 1994 г. по Российскому телевидению в рубрике «Тайны истории» была показана передача, посвященная современной «масонерии» с её сверхтайными сектами. В ней демонстрировались документальные кадры очень секретной съёмки «чёрной мессы» в секте «Цепь Мириам». Камера безстрастно и объективно фиксировала, как разрезают труп умершего (убитого) человека, как достают окровавленный внутренний орган (сердце или печень), как его тут же «в сыром виде», с наслаждением откусывая, пожирают участники «мессы» — мужчины и женщины — и, входя в экстаз, раздеваются и начинают совокупляться (рядом с трупом), обмазывая тела друг друга свежей человеческой кровью. Экстаз невелик, так себе — некоторое одурение, похожее на опьянение вином, или наркотиком... Ведущий передачи пояснял, что это делается в конечном счете для достижения безсмертия и превращения человека в некое безполое «новое» существо. Подобные и иные мерзости практикуются и в иных сатанинских сообществах; так что уже упомянутое ранее нами ритуальное убийство в среде хасидов,— это частный и не самый кошмарный случай более широкого общего явления в системе сатанинских учреждений. Если кто-то подумает, что все эти чудовищные извращения являются исключением, "эксцессом" иудео-масонства, чем-то выходящим из ряда вон, то он ошибётся. Это — сверхтайное ядро, подоснова мiровой антицеркви, или церкви диавола. Поскольку сия церковь является именно церковью (с отрицательным знаком) она имеет и должна иметь определенные жертвоприношения, в параллель Церкви Божией, Христовой. Последняя основана, как на камне, или некоей закваске, на таинстве Причащения Тела и Крови Богочеловека Иисуса Христа. Церковь сатаны основана на тайне причастия тела и крови приносимых в жертву, или используемых людей, на убийстве ритуальном. Подобие, как видим, извращённое и неадекватное. Плоть и кровь смертных людей безсмертия дать не могут. Пролитие крови человеческой строжайше запрещено Богом ещё в Ветхом Завете и подтверждено в Новом. Употребление крови животных (мяса с кровью) также строжайше запрещено с неоднократным пояснением, что «в крови — душа всякого животного» (в одном месте — прямо: «кровь — это душа»). Диавол и бесы это всё знают! Для чего же возбуждают вдохновляемых или особо «посвященных» людей к чёрномагичес-ким ритуалам употребления человеческой крови (иногда с плотью), то есть к вампиризму, к превращению людей — участников сатанинских «месс» в некое подобие кровожадных свиней? Во-первых, для того, чтобы приобщить теснейшим образом (тесней не может быть!) своих поклонников — людей к диавольс-кому состоянию «человекоубийцы от начала» и, под условием такого приобщения, дать (во-вторых)  добровольным «вампирам» и «свиньям» то, чего они так домогаются,— нечеловеческие, сверхчеловеческие силы для действия в мiре в любых (во всех!) областях: в политике, науке, искусстве, бизнесе и т.д., и т.п., а прежде всего, конечно, в деле дальнейшего укрепления и расширения церкви диавола в человеческом роде для последующего приведения его к поклонению грядущему Антихристу и через него — самому диаволу, Люциферу. Но диавол — дух и для него важно убийство духовное, т.е. вовлечение человека в «смерть вторую», которая есть вечное богоотчуждение с пребыванием в аду. Поэтому особенно ценится диаволом также самоубийство и убийство людей чисто духовного характера, когда они, следуя путем гордостного совершенствования и очищения от плотских страстей, тянутся к общению с сатаной как источником, отцом гордости. Такие сатанисты также получают нужные силы из преисподней. На высших степенях посвящения они вполне признают и убийство телесное, т.к. считают себя по ту сторону добра и зла. Цель у них с вампирами — одна. С этой целью, как уже говорилось, создается Новая Вавилонская башня научно-промышленного прогресса и интеграции (объединения) народов, государств, религий, в том числе «христианских» церквей (экуменизм) в некое единство, в «общее дело» (республика) служения Великому Иудейскому Царю, т.е. антихристу, апокалиптическому «зверю» из моря, число имени которого человеческое — 666, а вместе с тем и самому «зверю» из бездны — диаволу. Здесь — конечное убийство и самоубийство человечества. Непосвящённым профанам или масонам первых низших степеней посвящения всего этого не раскрывается (намекается только, что есть некие «великиетайны», до которых надо духовно дорасти). Им, профанам и малопосвящённым, внушается другое — необходимость и возможность без Бога и вопреки Богу построить здесь на земле «райскую жизнь» и «сотворить себе имя» с помощью этого Вавилонского столпотворения. Так дураков зажигают  идеей служения высшему благу народа, человечества, «светлому будущему»...

В самом начале царствования Государь задумал и поручил графу СЮ. Витте провести знаменитую денежную реформу, вводившую в широкое обращение золотую и серебряную монету, наряду с бумажными деньгами, но так, что бумажные деньги более чем на 100 % обезпечивались золотым запасом казны и потом свободно обменивались на золотые. Это чрезвычайно укрепило всё финансовое, а следовательно, и промышленное состоянии России. Промышленность же, с 1890-х годов делала новый рывок в уже начавшемся бурном своём развитии. С 1890 по 1913 г. производительность промышленности увеличилась в четыре раза, на 4/5 покрывая внутренний спрос на фабричные изделия и давая прибыль, почти равную с поступлениями от сельского хозяйства. Это вело к увеличению рабочего сословия, к возникновению «рабочего вопроса», а также проблемы капитализма в России. «Рабочий вопрос» состоял в отношениях между рабочими и предпринимателями. Спору нет, среди последних были и люди алчные и бездушные («эксплоататоры»), склонные к увеличению прибылей за счёт удешевления стоимости рабочей силы, т.е. низких заработных плат и малых расходов на социальные нужды (прежде всего — на жильё). Поэтому были в рабочей среде и явления бедности, безправия, скверных жилищных условий, что приводило к волнениям, забастовкам. Но гораздо больше было обратных явлений,— вполне достаточного заработка, человеческого отношения со стороны хозяев, хороших бытовых условий. Так, на паравозо-вагонном заводе С.-Петербурга у рабочих были свои домики с приусадебными участками. На Дедовской текстильной фабрике под Москвой одновременно с проектом самой фабрики были спроектированы прекрасные дома для холостых и семейных рабочих, отнюдь не «общежитийного» (как в советское время) типа. Не редкостью среди столичных рабочих были сущие интеллектуалы, достигшие этого самообразованием, имевшие библиотеки, иногда до нескольких тысяч (!) экземпляров книг. Отрицательные же явления в положении рабочих изначально встречали самое живое участие Государя и его правительства. Николай II продолжил формирование рабочего законодательства, начатое ещё до него. Им были изданы ряд законов по обезпечению безопасности рабочих в горно-заводской промышленности, на железных дорогах, в особо опасных производствах. Были ограничены одной третью заработной платы и упорядочены штрафы, которые отныне должны были поступать не в распоряжение хозяев, а на «социальные нужды» самих же рабочих, расширены права и численность «фабричной инспекции», запрещён детский труд до 12-летнего возраста, запрещён труд подростков и женщин в ночное время. В 1901 г. рабочий день был ограничен 10-ю с половиной часами с полуторачасовым перерывом на обед. В 1903 г. были учреждены рабочие старосты, избираемые самими рабочими, следившие за правильностью отношений между ними и хозяевами. С 1906 г. законом было признано существование рабочих союзов (профсоюзов) и право рабочих на забастовки. В 1912 г. была организована система социального страхования. Бывший в тот год президентом США Уильям Тафт в присутствии нескольких высокопоставленных русских публично заявил: «Ваш Император создал такое совершенное рабочее законодательство, каким ни одно демократическое государство похвастаться не может».

В 1901 г. был убит министр просвещения Н.П. Боголепов,в 1902 г. — министр внутренних дел Д.С. Сипягин. Одновременно пошли покушения на менее значительных представителей власти. Множество революционных элементов (из разночинцев и студентов) оказалось в числе служащих земств и городских союзов. Всякая попытка губернаторов пресечь их деятельность оборачивалась тем, что земства во главе с дворянами начинали травить губернаторов в общественном мнении и в печати. На 50—60 революционных газет России приходилось не более 7—8 верноподданных. Получили немалое распространение идеи марксизма и анархизма. По-прежнему велико было влияние народничества, вылившегося в движение партии «социалистов-революционеров» (эсеров), старавшихся найти опору в крестьянстве и занимавшихся актами террора через свою «боевую организацию». В 1903 г. за границей возникает Союз Освобождения, скоро превратившийся в партию конституционных демократов («кадетов» — от начальных букв названия — к.д.). В народе их живо окрестили «демокрадами» и даже «конокрадами» (так что им потом пришлось переименовываться в партию «народной свободы»). Они поначалу возглавлялись молдавским помещиком Петрункевичем, но вскоре во главе их руководства стали масоны и евреи. Лидером кадетов сделался П. Милюков. Об образовании РСДРП в 1898 г. и её внутреннем разделении на «меньшевиков» и «большевиков» в 1903 г. мы уже говорили. Был упомянут и возникший в 1897 г. «Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве и Польше», известный более под именем Бунда. На правах «автономной» организации он входит в социал-демократическое движение, где большинство руководства состоит тоже из евреев... Бунд стал не более чем боевой организацией для России «Всемiрного израильского союза», управляемого тайными вождями иудаизма. Россия занимала их особенным образом! Здесь позиции тайного «мiрового правительства» были ещё не так сильны, как в Англии или Америке, но всё же необычайно укрепились в начале века. Достаточно сказать, что подавляющее большинство издательств и газет России находилось в руках евреев (Гессен, Городецкий, Манасевич-Мануйлов, Винавер, Рубинштейн и многие другие). Большое влияние на экономику имели евреи-миллионеры (Гинсбург, Поляков, Бродский, Высоцкий и другие), связанные с банковским и промышленным капиталом Франции, Англии, Германии, США. Одним только Бундом в год его создания (не считая иных революционных организаций) в России было организовано 315 стачек, в которых участвовало в общем до 60 тысяч человек. В 1901—1902 г.г. Бунд напечатал в России 398150 листовок и прокламаций, организовал 172 стачки, 6 политических забастовок, 260 тайных митингов, 14 манифестаций в синагогах и театрах. Во всём этом участвовали десятки тысяч человек и не только евреев, но и русских. И с этого времени из года в год активность всех иудео-масонских организаций и партий неуклонно возрастала, пока не переросла в революцию 1905 г. Иной раз всё это пытались и пытаются объяснить якобы особенно безправным, притеснённым положением евреев в России. Мы уже много раз видели, что это не так. Но совершенно опровергается небылица о «бедном угнетённом еврействе» тем обстоятельством, что ведущую роль в революционных движениях XX в. евреи сыграли в таких странах как Австро-Венгрия, Румыния, Германия, где традиционно, с древности они не испытывали никаких ограничений и притеснений! «Всемiрный израильский союз» разъяснял российским бундовцам, что суть дела в том, чтобы «завоевать весь Mip», что руководителям еврейства «более всего ненавистны народы, преклоняющиеся перед Крестом», из которых «почти единственный теперь в Mipe оплот Креста» — это «богатая и сильная Россия», которую поэтому и нужно «разрушать, разрушать и разрушать». Мы помним слова К. Маркса о «грядущей Mipoвой войне, которая должна стереть с лица земли не только реакционные классы и династии, но и целые реакционные народы». Его друг и соратник Ф. Энгельс пояснил, какой именно народ следует считать прежде всего «реакционным». Он сказал: «Ни одна революция в Европе и во всём Mipe не может достигнуть окончательной победы, пока существует теперешнее русское государство».

Взяв на себя Верховное командование, он тем самым соединил в одних руках правительство и армию, фронт и тыл, создав единое руководство всей страной и всем в стране. В тот момент, при расстройстве «кровообращения» и управления, это было единственным спасением для России! Через систему созданных Государем четырёх «особых совещаний» — по обороне (оно было главным), по перевозкам, по топливу и по продовольствию с их многочисленными комитетами и комиссиями Государь объединил усилия государственной и частной промышленности и хозяйства. Он сумел, при сопротивлении торговцев и банкиров, не нарушая их интересов, добиться должного регулярного снабжения и армии, и столиц, и промышленных центров всем необходимым. В итоге, если в Германии хлеб стали продавать только по карточкам и только вчерашней выпечки, то в России он продавался свободно, как всегда. Цены в столицах на основные продукты поднялись на 40—50 %, но их потребление не только не уменьшилось, но в годы войны возросло, как в городе, так и на селе (т.е. в годы войны Россия питалась лучше, чем до этого!). Если в Германии была произведена милитаризация экономики (рабочие считались «мобилизованными» без права уходить с работы и без права бастовать), то в России вполне обошлись без этого. Но самое поразительное в том, что при полном непонимании общественности и многих в правительстве Государь с начала войны запретил продажу спиртного! «Пьяный бюджет», как это называли, давал гос. казне огромные прибыли. Отказаться от них в дни войны, когда дорог каждый рубль, казалось безумием. Но жизнь показала, что сие «безумие есть мудрость пред Богом». Россия обошлась без «пьяного бюджета». Николай II не раз говорил, что намерен навсегда покончить со злом пьянства в народе, что запрет на спиртное — не только на время войны. Он и до войны уже делал пробы в этом направлении, запретив, к примеру, на три дня Пасхи 1914 г. продавать в С- Петербурге спиртное, на что рабочие ответили забастовками протеста. А в те же месяцы сотни крестьянских сходов в России постановили полностью закрыть винные лавки в деревнях. Россия крестьянская вместе с Царём была за совершенную трезвость! В 1916 г. был полностью прёодолён «снарядный голод». Была произведена огромная, труднейшая переорганизация армии, улучшена система её управления. Германия выдохлась. Россия набирала и набрала к исходу 1916 г. нужную силу. Это вполне поняли в Германии и стали предпринимать попытки к заключению сепаратного (одностороннего) мира с Россией, что ею, верной своим союзникам,— было решительно отвергнуто, «с порога», т.е. до каких-либо переговоров (— на стадии первых секретных сведений).

С началом мiровой войны на партию Ленина, открыто заявлявшего о желательности (в целях революции) поражения России, обратил особое внимание германский Генеральный штаб и начал денежную поддержку большевиков. Она шла по нескольким каналам, в том числе главным образом, через Израиля Лазаревича Гельфанда, более известного как А.Парвус («крупный марксистский теоретик»), с которым официально большевики-коммунисты находились в острой полемике. Германии казалось, что она прибегает к очень удачной «военной хитрости» — содействовать революции в России с тем, чтобы ослабить, развалить её изнутри для достижения победы... Она повторяла приём Японии 1904—1905 г.г. Германия, Германия!.. Она не знала, что за такую подлость она, как и Япония, в будущем получит от Бога страшное историческое возмездие! А тогда, в марте 1917г. уверенный в своей находчивости германский Генштаб дал партии большевиков 22 мил/шона марок. Потом — ещё 40миллионов. Германия будет помогать Ленину и большевикам ив 1918г., даже после убийства в Москве немецкого посла Мирбаха, пока в самой Германии не случится революция (в ноябре 1918г.) Но к этому моменту захватившие власть в России большевики будут уже крепко «на ногах». Тем паче, что финансовые средства в то же самое время они получали и от военных противников Германии,— банковских объединений Ротшильдов, Рокфеллеров, Морганов (из стран Антанты) — чего не знали «хитрые» и «находчивые» немецкие политики... 27 марта 1917 г. на пароходе «Христиания» из Нью-Йорка в Россию отправился Л. Троцкий-Бронштейн с 275-ю «— штейнами» бруклинского происхождения и 10 тысячами долларов в личном кармане, полученными от богатых соплеменников. Сумма незначительная — буквально «на карманные расходы» на самое первое время. Затем один из директоров Федерального резервного банка (Нью-Йорк) Уильям Томпсон лично внёс в кассу большевиков / миллион долларов. Томпсон также — участник Чейз Нэшнл Бэнк, представлявший интересы Рокфеллеров. Особенно постарался, конечно, уже знакомый нам Яков Шифф — руководитель (старший партнёр) банка «Кун, Леб Энд К?», а также член Верховного Совета Бнай Брит, передав Ленину 20миллионов долларов. В свою очередь партнером Шиф-фа был Пол Варбург — президент Федерального резервного банка и член американской делегации на Версальском конгрессе, решавшем участь побеждённой Германии, в составе делегации которой находился родной брат Варбур-га — Макс (президент международного банка «М.Н. Варбург и К°») непосредственно помогавший Ленину в его поездке через Германию в «запломбированном вагоне»... Теперь ясно, почему, всем тогда на удивление, Ленин на 1-м Съезде Советов в июне 1917 г. в ответ на слова докладчика-меньшевика о том, что сейчас нет такой партии, которая могла бы взять на себя ответственность власти, с места выкрикнул: «Есть такая партия!» Он знал, что кричал. Не знали — слушавшие... В 1922 г. Ленин создал международный банк, через который расплатился со всеми кредиторами за старые долги. Но большевики постоянно делали и новые. В 1930-х годах (до «признания» сталинского режима Америкой) четыре банка США финансировали СССР: это были: «Чейз Нэшнл Бэнк», «Эквитабл Траст», «Гаранта Траст», «Кун, Леб и К0» (а как же без него!)... В 1920-х г.г. Герберт Гувер, будучи ещё не президентом, а министром торговли, посылал в Россию большие партии продуктов, зная, что они идут не на спасение голодающих, а для укрепления власти большевиков! В 1933 г. президент Ф.Д. Рузвельт (на самом деле — Розенфельд) отбросил вовсе ненужную щепетильность и официально «признал» от имени Соединённых Штатов зверский режим большевиков. Подобным же образом поступали определённые банкиры и правительства Англии и Франции. Так обстояло дело с оплатой «русской» революции 1917г., оплатой, без которой революция не могла бы произойти, а наипаче— удержать власть в России!

Ленин создавал не просто политическую партию, а религию, религиозную секту, где кумиром или идолом должен быть «вождь» (диктатор), то есть прежде всего — сам Ленин. Мы выяснили также, что эта религия по духу и смыслу — антихристова и является подготовительной (репетиционной) ступенью к настоящей религии Люцифера как «бога» при воцарении его ставленника — Антихриста, в собственном значении слова, число имени которого 666, и который не в пример Ленину (или — Сталину, Гитлеру, Мао, Ким Ир Сену) станет «вождём и учителем» не какого-то одного народа и государства, а действительно — всего человечества. Мы видели и то, что такая религиозная секта берет своё начало во всемiрной иудео-ма-сонской церкви диавола и является одною из многих её ветвей. И мы установили, что эта церковь, как и всякая религия, в своей основе непременно предполагает и имеет жертвоприношения, но в данном случае — кровавые человеческие жертвоприношения. Они до времени, по Божию попущению, сообщают жрецам и их церкви необходимые силы (энергии) диавола и аггелов его бесов (или демонов). На этом, на невинной крови, держится вся «энергетика» этого иудео-масонского Mipoeoro сообщества. Без пролития невинной крови церковь диавола существовать вообще не может, а для того, чтобы властвовать и удерживать власть над значительными массами людей этой церкви нужно как можно больше (и как можно чаще) невинной крови. Вот та тайна власти (не всякой, конечно, а только сатанинской), которую Ленин и очень немногие из особо посвященных его соратников тщательно скрывали от рядовых членов большевицкой партии, обманывая наиболее «сознательных» словами о необходимости кровопролития ради устранения «на десятилетия вперед» всех, кто мог бы оказать сопротивление, а менее «сознательных» и вообще «профанов» — словами о том, что льётся не невинная кровь, а уничтожаются только «враги народа» ради будущего благоденствия и счастья всех людей, построения рая на земле для всего человечества...

Одним из первых деяний первого Патриарха Тихона стало решительное публичное осуждение этой революции и — анафема ей! После нескольких проповедей и посланий с обличением беззаконий и беззаконников 19 января/ 2февраля 1918 г. Патриарх Тихон издал официальное послание, где говорилось: «Тяжкое время переживает ныне Святая Православная Церковь Христова в Русской Земле: гонение воздвигли на истину Христову явные и тайные враги сей истины и стремятся к тому, чтобы погубить дело Христово и вместо любви Христианской сеять всюду семена злобы, ненависти и братоубийственной брани... Ежедневно доходят до нас известия об ужасных и зверских избиениях ни в чём не повинных, и даже на одре болезни лежащих людей... И всё это совершается не только под покровом ночи, но и въявь, при дневном свете, с неслыханной доселе дерзостью и безпощадной жестокостью, без всякого суда и с попранием всякого права и законности,— совершается в наши дни во всех почти народах и весях нашей отчизны,— и в столицах, и на отдалённых окраинах (в Петрограде, Москве, Иркутске, Севастополе и др.

«Церковь в настоящее время переживает безпримерное внешнее потрясение. Она лишена материальных средств существования......Десятки епископов и сотни священников и мiрян без суда, и часто даже без объяснения причин, брошены в тюрьмы, посланы в отдалённейшие области республики, влачимы с места на место; православные епископы ... не допускаются в свои епархии... или подвергаются арестам; Центральное Управление Православной Церкви дезорганизовано, (патриаршие) учреждения ... не зарегистрированы, ... церкви закрываются, обращаются в клубы и кинематографы, или отбираются у многочисленных православных приходов и передаются для незначительных численно обновленческих групп, духовенство обложено непосильными налогами, терпит всевозможные стеснения,... дети его изгоняются со службы и из учебных заведений потому только, что их отцы служат Церкви...»